Всё больше смотрю на второстепенных героев.
Когда читала "Бастард" Дяченок, сначала смотрела только на Станко, и лишь при перечитывании - на Илияша (неудивительно).
Когда читала тех же Дяченок, "Медный король", - при первом чтении был только Развияр, и только очень погодя потом - Лукс.
Села читать "Отверженных".
С самого начала отдала своё сердце второстепенным персонажам. Бесповоротно. Прониклась теми, кем совершенно не ожидала (ярче всего в этом смысле Эпонина и Грантэр). Сильнее Жана Вольжана (хоть я и не умаляю его достоинств) меня впечатлил Бьенвеню Мириэль, сильнее влюблённой Козетты - влюблённая Эпонина. Совершенно неожиданно для меня, которая для начала впечатлилась Анжольрасом, появился Грантэр и заслонил вообще всех Друзей Азбуки, и Анжольраса - в первую очередь.
Совершенно прекрасен Гаврош. Я даже не ожидала, что настолько. Вместе с лирическим отступлением про гаменов вообще.
Ну и отдельно, разумеется - Жавер. Сестра в него влюблена совершенно, и меня вот заразила. Потрясающий персонаж
(ну, и Филипп Куаст виноват, конечно).Почему, собственно, Эпонина и Грантэр?
Гюго великолепно описывет безответную любовь (вспомните Клода, вот страсти-то были!), а вот с ответной чего-то не то. Так что в романтической линии Мариуса меня гораздо больше покорила Эпонина, к которой я вообще не ожидала настолько проникнуться чувствами.
Многотекста. Цитаты, тоже много.Вот, судите сами (Гюго в переводе К. Локса и М. Вахтеровой). Эпонина обещает сообщить Мариусу адрес Козетты:
"- Твой отец!.. Обещай мне, Эпонина!, Поклянись, что ты не скажешь этого адреса отцу!
Она обернулась к нему, ошеломлённая.
- Эпонина! Откуда вы знаете, что меня зовут Эпонина?
- Обещай мне сделать то, о чём я тебя прошу!
Но она, казалось, не слышала.
- Как это мило! Вы назвали меня Эпониной!"
И ещё, пожалуйста, смерть Эпонины:
"- Теперь обещайте мне за мой труд...
- И она запнулась.
- Что? - спросил Мариус.
- Обещайте мне!
- Обещаю.
- Обещайте поцеловать меня в лоб, когда я умру. Я почувствую."
Гюго великий мастер одной фразой по своему желанию заставить человека рыдать или смеяться.
А что касается Грантэра, то он просто достоин баллады и исследования Фройда.
Сначала, конечно, был Анжольрас. Его описание так хорошо, что приведу его почти полностью:
"Это был очаровательный молодой человек, способный, однако, внушать страх. Он был прекрасен, как ангел, и походил на Антиноя, только сурового. По блеску его задумчивого взгляда можно было подумать, что в одном из предшествовавших своих существований он уже пережил апокалипсис революции. (...) Как это ни странно для юноши, но по натуре он был первосвященник и воин. (...). У него были глубоко сидящие глаза со слегка красноватыми веками, рот с пухлой нижней губой, на которой часто мелькало презрительное выражение, большой лоб. (...) Подобно некоторым молодым людям (...) он весь сиял молодостью и , хотя бледность порой покрывала его щеки, был свеж, как девушка. Достигши зрелости мужчины, он всё ещё глядел ребёнком. Ему было двадцать два года, а на вид - семнадцать. Строгий в поведении, он, казалось, не подозревал, что на свете есть существо, именуемое женщиной. Им владела одна только страсть - справедливость (...) Он почти не замечал цветения роз, не знал, что такое весна, не слышал пения птиц. (...) Серьезность не покидала его даже в часы веселья. Он целомудренно опускал очи перед всем, что не являлось республикой. Это был твердый, как гранит, возлюбленный свободы. (...) Затее завести с ним интрижку неминуемо грозил провал. Если какая-нибудь гризетка (...), пленившись этим обликом пажа, (...) всем этим утром юности, вздумала бы испробовать над Анжольрасом чары своей красы, изумлённый и грозный взгляд его мгновенно разверз бы перед ней пропасть и научил бы не смешивать грозного херувима Езекииля с галантным Керубино Бомарше."
Просто прелесть, правда? Фелтон из романа Дюма.
И рядом с этим - Грантэр, пьяница, скептик, невероятно безобразный ("Грантэр есть нечто недопустимое"), но при этом самоуверенный донельзя и убежденный, что любая падет к его ногам, только он захоти. И при этом - фанатично увлечённый Анжольрасом.
И сразу Гюго всё объясняет. Нравственно расхлябанному Грантэру просто жизненно необходим такой непоколебимый Анжольрас. У него есть вера, сила, уверенность, которых так не хватает Грантэру.
Мне Грантэр вообще кажется очень несчастным человеком. Человеку тяжело жить без смысла. За скептицизмом он пытается всего лишь спрятать свои слабости, свою неуверенность, - но ведь ему не становится легче жить от этого. А если говорить о любви - мне вспоминается история про французского постимпрессиониста, Анри де Тулуз-Лотрека, глубоко несчастного в любви из-за физического дефекта. В детстве он повредил обе ноги, и кости стали плохо расти. Его рост был чуть больше полутора метров, и никакая самоирония, никакой блестящий юмор не смогли сделать его счастливым в любви. Мне кажется, Грантэра сильно трогает презрение девушек, хоть он и не показывает вида. В любви нет счастья, в жизни - смысла. Вот он и пьёт.
Единственный человек, который держит в руках его счастье - Анжольрас.
"Верующий и трезвенник Анжольрас презирал этого скептика и пьяницу. Он снисходительно уделял ему немного жалости." - Гюго.
М-да. Мягко говоря не тот человек, которому можно доверить счастье другого. Анжольрас смотрит в телескоп, и не видит никого рядом с собой. Что все значит в сравнении с мировой революцией! Чем дальше, тем больше мне хотелось стукнуть его по голове. Несколько раз, для верности.
Вот один прекрасный диалог:
"(Анжольрас) - ...Мне бы нужен кто-нибудь для Менской заставы. Но у меня нет людей.
- А я? - сказал Грантэр. - Я-то ведь здесь.
- Ты?
- Я.
- Тебе поучать республиканцев! Тебе раздувать во имя принципов огонь в охладевших сердцах!
- Почему же нет?
- Да разве ты на что-нибудь годишься?
- Но я, некоторым образом, стремлюсь к этому.
- Ты ни во что не веришь.
- Но я верю в тебя.
- Грантэр, хочешь оказать мне услугу?
- Какую угодно! Могу даже почистить тебе сапоги.
- Хорошо, в таком случае не вмешивайся в наши дела. Потягивай свой абсент."
И так далее.
Вот ещё, с баррикады:
"- Грантэр, - крикнул он (Анжольрас), - пойди куда-нибудь, проспись. Здесь место опьянению, а не пьянству. Не позорь баррикаду!
Эти гневные слова произвели на Грантэра необычайное впечатление. Ему словно выплеснули стакан холодной воды в лицо. Он, казалось, сразу протрезвился, сел, облокотился на стол возле окна, с невыразимой кротостью взглянул на Анжольраса и сказал ему:
- Позволь мне поспать здесь.
- Ступай для этого в другое место! - крикнул Анжольрас.
Но Грантэр, не сводя с него нежного и мутного взгляда, ответил:
- Позволь мне тут поспать, пока я не умру.
Анжольрас презрительно взглянул на него.
- Грантэр, ты не способен ни верить, ни думать, ни хотеть, ни жить, ни умирать.
- Ты увидишь, - серьёзно ответил Грантэр..."
Во всей этой истории самое прекрасное для меня то, что и Анжольрас, и Грантэр в итоге смогли измениться. Грантэр действительно доказал Анжольрасу, что способен умереть, а Анжольрас с улыбкой пожал его руку.